Со стороны я могу показаться немного отрешенной, потому что никогда не улыбаюсь просто так. Никогда не буду льстить или лукавить — скажу всё прямо. И я действительно могу за себя постоять, даже если выгляжу мягкой и молчаливой. Мама с детства говорит, что я за справедливость, что я любитель правды.

Наверное, со мной непросто общаться близко — я ведь не всех к себе подпускаю. У меня есть чутье на людей.

— Это был ваш первый полноценный сезон на взрослом уровне. Чего вы от него ожидали, когда все только начиналось, и как воспринимаете его сейчас?

— Перед началом сезона-2018/19 я вообще не знала, чего ожидать, потому что подготовка пошла совсем не по плану. Это было действительно тяжелое лето! Очень трудно было привести себя в форму и даже начать тренироваться из-за некоторых проблем со здоровьем.

Честно говоря, я набрала нужные кондиции буквально за три недели до начала основных соревнований. Это было очень поздно, поэтому я на самом деле до последнего не знала, как пойдет сезон.

Мне просто хотелось выступить, сделать все, что я могу, и оправдать ожидания тренеров.

Однако к старту в Братиславе я была готова практически на 100% (на Мемориале Ондрея Непелы, который прошел в сентябре 2018 года, Станислава заняла третье место. — «Газета.Ru»).

Что касается окончания этого сезона, то у меня осталось некоторое неудовлетворение. Однако, вспоминая тяжелые моменты прошлого лета, я думаю, что в принципе все очень даже ничего.

— Вашим самым высоким местом в сезоне стало второе на этапе Гран-при в Хельсинки. Почему самый лучший результат был достигнут в ноябре, а дальше по ходу сезона эти показатели не получилось улучшить?

— Это просто совпадение. Тогда я считала, что второе место на этапе Гран-при — это отправная точка для сезона, и была довольна таким результатом.

После этого у меня действительно были и более хорошие и уверенные прокаты, к которым я была лучше готова (Станислава получила в Хельсинки 197,57 балла, уступив только Алине Загитовой; по ходу сезона она превзошла этот результат на чемпионате России, в финале Кубка России и на Универсиаде. — «Газета.Ru»). Однако взять медаль дороже серебра не получилось.

— Какие главные выводы о фигурном катании у женщин вы сделали в течение этого сезона?

— Самый главный вывод, который я вынесла не только из этого сезона, но и вообще, — это то, что нужно кататься чисто и из старта в старт показывать свой максимум. Только в этом случае можно будет бороться за хорошие места.

Второе — нужно работать над сложностью программ. И я сейчас говорю о сложности не в плане техники, а в плане шагов, эмоций…

Поскольку конкуренция сейчас очень высока, нужно выделяться не только технической составляющей, но и цепляющими эмоциями, трудными шагами, необычными элементами.

Надо во всем демонстрировать, что ты виртуоз, что ты профессионал.
— Последним стартом в этом сезоне стал командный чемпионат мира, на котором лучший результат среди женщин показала 22-летняя Елизавета Туктамышева. Татьяна Тарасова даже сказала, что своим прокатом она дала шанс всем взрослым фигуристкам. А вас это как-то вдохновило?

— Я очень рада за Лизу — она показала просто потрясающее катание. К тому же это произошло после тяжелого отбора на чемпионат мира, куда ее не взяли. И я, и она сидели и смотрели этот турнир дома, когда другие выступали в Японии, на празднике фигурного катания (Константинова отобралась в сборную на главные старты сезона благодаря лучшему результату среди взрослых фигуристок на чемпионате России, однако приняла участие только в чемпионате Европы, а в заявку на ЧМ ее не включили. — «Газета.Ru»)… это было очень тяжело. Но Лиза сумела собраться на командном чемпионате мира и просто зажгла.

Лично меня вдохновило это выступление, как и многие другие хорошие прокаты фигуристов, которые придают мне сил и заставляют работать над чем-то.

Но тут надо отметить, что у Лизы есть тройной аксель. И я не могу сказать, что ее победа на КЧМ дала повод кому-то из взрослых фигуристок расслабиться, потому что мало кто имеет в своем арсенале такой прыжок.

Думаю, ее первое место дало толчок нам всем к тому, чтобы начать изучать что-то новое.

— Вы довольно рано по сравнению с другими фигуристами объявили музыку к своим программам на следующий сезон. Уже в начале апреля все вопросы были сняты: «Февраль» Леонида Левашкевича будет звучать в короткой, а саундтрек к фильму «Мулен Руж» — в произвольной. Были мысли пораньше занять музыку, чтобы не получилось, как в сезоне-2018/19, когда Алина Загитова, Михаил Коляда и Максим Ковтун катались под «Кармен»?

— Думаю, что прямо занять какую-то музыку нельзя, потому что любой человек все равно вправе выбрать ту композицию, которая ему нравится. Однако у меня раньше бывало так, что мы до последнего не могли найти музыкальное сопровождение на следующий сезон, и в голову приходила мысль: «Как бы не оказалось так, что вся сборная катает под одно и то же». И так реально случалось несколько лет подряд!

Например, однажды я каталась под музыку из «Лебединого озера» — и такой же выбор сделали многие другие девчонки.

С «Анной Карениной» тоже получилось так, что в этом образе были я и Женя Медведева. Не всегда такие сравнения идут на пользу кому-то из спортсменов, и поэтому хочется себя немножко обезопасить (смеется).

К тому же зачем держать музыку в секрете, если ты уверен в своем выборе и, самое главное, в себе? Я считаю, что мы сможем поставить под эти композиции что-то интересное, и я в силах скатать это на высоком уровне.
— «Февраль» Левашкевича — очень насыщенная композиция, которая может отражать как душевные метания любви, так и историю преодоления себя. Будет ли в вашей программе высказана какая-то история со своим сюжетом?

— Наверное, в первый раз в моей карьере я буду показывать такую музыку и программу, в которой нет определенного сюжета, — здесь доминирует сам образ моей героини.

При этом я не начинаю изображать из себя что-то, — мне включают музыку, и я просто ее чувствую. Не я еду — и музыка на фоне, а мы летим вместе с музыкой. Она толкает меня вперед!

Хотя признаюсь, что в программе есть некоторые моменты, которые мы намеренно утрировали, и таким образом все же создали небольшой сюжет, но неправильно было бы расписывать их в деталях. Некоторые чувства не стоит объяснять словами. Я попытаюсь их показать.

И я думаю, что у меня получится, поскольку уже в начале постановочного процесса я почувствовала, что мне не нужно особо настраиваться на эту программу… Все идет изнутри.— На вашу тренировку в процессе постановки приходил даже сам композитор Левашкевич.

— Да! Мы были немножко ошарашены, когда Валентина Михайловна (Чеботарева — тренер Станиславы. — «Газета.Ru») получила звонок от Левашкевича. Я была в шоке!

Леонид сам предложил познакомиться и даже пригласил нас на концерт в Санкт-Петербурге.

— Вы показали ему свою короткую программу?

— Да, Левашкевич ее уже видел. Правда, на момент его визита мы еще не поставили дорожку шагов, которая станет самой основной частью в этом выступлении — его кульминацией. Без этого программа была «сырая».

Но я посоветовалась с Леонидом по поводу того, какие фрагменты «Февраля» стоит использовать в номере. Также он предложил нам другие варианты музыки для выступлений — у него потрясающе много интересных композиций! — и подарил свои диски. Будем слушать, будем выбирать (смеется).— Ваша произвольная программа под саундтрек из фильма «Мулен Руж» будет основана на сюжете знаменитого мюзикла с Николь Кидман или же это будет нечто совершенно новое, созданное специально для вас?

— Конечно, хочется охватить все истории и соединить их во что-то сногсшибательное, но мы можем поставить программу лишь на четыре минуты — это не театральный спектакль, не кино. Поэтому нам было необходимо грамотно разграничить все идеи и решить, что именно мы хотим показать, а не пихать все в кучу.

Мы очень много работали над компоновкой, выбирали, какие композиции включим в программу, — их в целом получилось не очень много. Хотелось что-то нежное, что-то эмоциональное и... немножко экспрессивное (смеется).

Естественно, основная тема — это любовь. И там будут присутствовать эмоции, которые испытывает главная героиня фильма в исполнении Николь Кидман. Однако я не могу сказать, что сюжет программы будет идти в четком согласии с кинокартиной. Образ еще будет дорабатываться.

Сейчас могу сказать только одно: хочу быть дивой! Вот.
— После сезона-2018/19 вы говорили, что не хотите больше кататься «с резкими руками и взглядом исподлобья». Насколько кардинальные изменения вы хотите внести в свое катание?

— Думаю, в короткой программе изменения будут колоссальные, а в произвольной я хочу стать улучшенной версией себя в прошлом. Хочется сохранить то, что люди любят в моем катании, и привнести туда больше женственности, плавности и пластичности.

Ведь фигурное катание — это не просто спорт. Здесь есть и присущие соревнованиям эмоции, азарт, зрелищность, но также это искусство, потому что мы вкладываем в программы свою душу. Дарим людям позитивные эмоции и в то же время заставляем их нам сопереживать.

— Давайте плавно перейдем от хореографии к технике. Вы уже начали учить тройной аксель и даже исполняете его на удочке. Но аксель в целом считается необычным и более сложным прыжком, чем все остальные, потому что выполняется с движения вперед. Не проще ли было начинать изучать четверные прыжки вместо тройного акселя, как это сделала Александра Трусова?

— У меня были такие мысли, но… Знаете, у почти каждого спортсмена есть такой прыжок (или несколько), который у него получается лучше всего. И почему-то те прыжки, которые считаются более сложными, у меня выходят лучше. Например, сольные риттбергер, флип и лутц я делаю легче, чем тулуп и сальхов.

Поэтому мы решили, что именно с сольного подхода мне будет лучше начать изучать тройной аксель.

Я вообще не боюсь пробовать что-то новое и сложное, даже начинать с нуля. Могу, например, взять и переучить какой-то прыжок, если нужно, могу что-то кардинально в себе поменять.

К тому же учить «триксель» в женском одиночном катании очень выгодно, потому что его можно включить в короткую программу, в отличие от четверных прыжков.

— А как вы с тренерами решаете, какие именно прыжки поставить в короткой программе? И как выбираете очередность и вид прыжков в произвольной?

— Тренер обычно четко знает, как будет лучше для спортсмена, и отталкивается от самого сложного варианта, который только можно придумать. При этом, конечно, учитывается мнение и способности спортсмена. В итоговом варианте либо оставляем самый сложный по технике контент, либо вносим поправки, исходя из своих возможностей.

— Когда вы знаете, что на турнире будут выступать соперницы, которые заявляют более сложные элементы, нет ли желания тоже поставить прыжки посложнее, пойти на риск, но не проигрывать им с самого начала?

— Нет, такого желания нет, потому что наш спорт — это наработки, пахота изо дня в день, и резко что-то менять в своих программах — это большой риск. Он, конечно, может быть оправдан, но с большой долей вероятности такой план провалится. Чтобы вставлять какой-то элемент в программу, ты должен его спокойно делать. То же самое относится и к моему тройному акселю (смеется).

— Прошлым летом вы ездили в США на занятия к Рафаэлю Арутюняну. Чисто гипотетический вопрос: как вы думаете, было бы вам полезно пройти подобную стажировку у Этери Тутберидзе? Она известна тем, что приводит своих спортсменок к стабильности. Может, вам было бы полезно позаниматься у нее пару недель?

— Этери Георгиевна — большой профессионал, но я не думаю, что это так сработает. Тут ведь важен контакт тренера со спортсменом.

К тому же каждый фигурист и так в состоянии разобраться в самом себе и начать выступать стабильно. Думаю, что Этери Георгиевна, как большой мастер, просто помогает своим подопечным прийти к этому и осознать это.
— Вы и Михаил Коляда тренируетесь годами у одного тренера — Валентины Чеботаревой. В чем секрет таких крепких отношений спортсмена и наставника?

— Я занимаюсь у Валентины Михайловны уже почти десять лет — скоро будет юбилей. Именно она научила меня тройным прыжкам, и сейчас мы двигаемся дальше.

Думаю, секрет стабильных отношений в том, что тренер проводит очень хорошую политику в нашей группе: я всегда знаю, что, какие бы трудности ни возникли, нужно прежде всего посмотреть на себя. Нельзя винить в чем-то наставника, родителей, судей, соперников… Катаешься ты. Тренер не выйдет на лед и ничего не сделает. Нужно начать с себя.

— Кажется, будто в последнее время участились случаи расставания тренеров и фигуристов…

— Все мы люди, у всех есть свои эмоции — я думаю, что дело в этом.

— А как вы сами стараетесь строить работу с тренером?

— Это, скорее, тренер строит работу со мной (смеется). Я же полностью доверяю Валентине Михайловне и стараюсь делать все, что она мне говорит. При этом я могу предлагать и свои идеи — и в этом, наверное, наш плюс. Думаю, мы можем многого достичь в тандеме.

— Давайте теперь обсудим отношения между фигуристами. Елена Радионова говорила, что дружба между одиночницами невозможна. Вы согласны с этим?

— Думаю, это действительно так: в спорте все конкуренты. Однако хочу заметить вот что.

Да, у меня нет подруг в одиночном катании, и да, я могу относиться к кому-то с опаской, но надо в любом случае оставаться человеком и уметь себя вести. Нельзя винить кого-то другого в своих неудачах.

У меня никогда не возникнет претензии или неприязни к человеку только потому, что мы с ним выступаем в одном разряде. Это было бы странно. Мы ведь взрослые люди.

— С Женей Медведевой вы отлично пообщались на чемпионате России. Можно ли сказать, что вы с ней общаетесь больше, чем с некоторыми другими спортсменками?

— Я общаюсь со всеми, но с Женей мы действительно нашли общий язык. Она очень приятная девчонка, и я, надеюсь, тоже (смеется).

Мы на одной волне, у нас схожее чувство юмора. Не могу сказать, что мы лучшие подруги, но нам приятно общаться.
— А как складывается общение с Алиной Загитовой? По интервью она напоминает очень скромного человека. Какое впечатление Алина производит в личном неформальном общении?

— Алина — приятная, воспитанная девочка. Она производит впечатление такого доброго человечка.

— А как вы относитесь к иногда возникающим конфликтам между фигуристками — например, к тому, что возник между Туктамышевой и Анной Погорилой из-за откровенного показательного номера Лизы?

— Я к этому никак не отношусь — для меня странно видеть разборки в твиттере, но это дело девочек. У каждого человека всегда есть свое мнение, и он вправе его отстаивать. Я в данном случае — нейтралитет (смеется). Сама по себе я человек неконфликтный. Не знаю, как бы я повела себя в ситуации, когда меня кто-то сильно обижает. Но тут еще вопрос: обиделась ли бы я вообще?

— А как вы воспринимаете отзывы в свой адрес от известных личностей? Например, Татьяна Тарасова называет вас своей любимицей, но иногда подвергает серьезной критике.

— Мне очень приятно, что Татьяна Анатольевна уделяет мне внимание, радуется вместе со мной, а иногда в общем-то объективно критикует. Это великий тренер. Конечно, бывают комментарии, которые меня немножко обижают, но я понимаю, что на пустом месте их просто не может быть.

И, конечно, самые главные отзывы для меня — это слова моего тренера. Кто бы что ни говорил, основным для меня будет мнение Валентины Михайловны.

— Вы упоминали, что расстались со многими людьми из «прошлой» жизни, потому что ваши интересы перестали совпадать. А кого вы встретили взамен?

— В какой-то момент у меня возникло такое чувство, что у меня нет какого-то близкого человека рядом. Но потом я открыла глаза и поняла, что вокруг меня много очень интересных и вдохновляющих личностей, с которыми мне даже необязательно ходить на ночевки, в кино и переписываться... С этими людьми мне достаточно встретиться раз в месяц или просто на каких-то соревнованиях пообщаться.

Это сильные, целеустремленные личности, которые излучают позитивную энергию и никогда не унывают. Мне хочется брать с них пример и быть всегда сильной, быть на высоте. И не пропускать в свою душу отчаянье.

— А вообще реально ли с графиком профессионального спортсмена уделять достаточное время отношениям с кем-либо? Может, влюбиться в кого-то?

— Влюбиться реально. Насчет отношений… не хотелось бы комментировать. Все реально в принципе. Просто нужно расставить свои приоритеты и понять, по силам ли человеку это.