-- Максим, за то время, что вы работаете с Тарасовой и Морозовым, ребята очень изменились, изменилось их катание. В чем причина такого преображения?

-- Честно говоря, я не вижу особых преображений, потому что каждый день нахожусь с ребятами, каждую тренировку и ни одной не пропустил в этом сезоне, поэтому мне сложно судить об их изменениях. Но то, что говорят специалисты, говорят судьи, радует, и в то же время я понимаю, расслабляться нельзя.

А что помогло изменить их, если это и помогло, то, прежде всего, ребята в этом сезоне сами изменились. Изменили свое отношение к работе и к себе, к восстановлению, каким-то профессиональным качествам, которых до этого, как мне кажется, им не хватало. В этом сезоне в работе у меня практически нет нареканий к Вове с Женей, и я думаю, это принесло результат. Отчасти в этом есть и тренерская заслуга, но в основном это заслуга их самих. Они, наконец, поняли и начали двигаться, только начали двигаться в правильном направлении. Это еще не максимально то, что нужно для побед, но это уже очень большой шаг вперед.
-- Сезон у вас получился сложным – болезни, травмы, выступление в Казани, снова болезнь, победа на ЧР и дальше не все шло гладко. Как справлялись?

-- Я уже шучу, что в этом сезоне я остался один как тренер и полностью выполнял функции и старшего тренера, и технического специалиста, и хореографа, всего, всего -- как человек-оркестр. Посмотреть, что у наших молодых соперников из России, где с каждой парой работает команда по несколько человек, получается мы с Сережей Вороновым вдвоем против всех. И это тоже нас подстегивает, и Сергея, и меня, и ребят.

Но в целом, за этот год я наработал опыта лет на 20 тренерской деятельности. Потому что в этом сезоне мы через очень многое прошли. И травма руки Вовы, когда он катался полсезона в фиксаторе. Думаю, любители фигурного катания могли заметить это на соревнованиях, и в Стокгольме будет наш первый старт в сезоне, когда Вове не нужен будет специальный ортез. У него была проблема с кистью, очень серьезная, и весь сезон мы не могли снять эту штуку, что доставляло неудобство при исполнении парных элементов.

Потом у нас было два ковида в команде. Сначала заболел Вова перед важным стартом, очень тяжело восстанавливался. И не знаю, как я руки не опустил, потому что казалось, уже нет возможности восстановить человека из того состояния, в котором он пребывал после ковида. Когда один элемент на тренировках… А надо помнить, что Вова не маленький мальчик, а огромный мужик, у которого сердце как мотор качает на это огромное тело. И когда банально не хватает кислорода, ты видишь, как человек бледнеет, у него втягиваются щеки, мешки появляются под глазами, и все это ты видишь и несешь ответственность за его здоровье, чтобы не дай Бог ничего не произошло – это был такой тяжелый момент…

И потом, только вернулись с соревнований из Казани, казалось, все нормально, восстановились, и прямо на тренировке выяснилось, что у Жени симптомы болезни, и мы сразу отправили ее домой. Диагноз подтвердился, Женя отлежала с пневмонией, и после этого она прошла тот же пусть восстановления, что и Вова. Но самое главное, ребята все равно продолжали друг друга поддерживать, тащить. Появилась какая-то именно командная работа, зачатки ее, что и позволило все превозмочь.

Вдобавок к этому были проблемы с финансированием, с поисками льда, потому что мы можем тренироваться только в Новогорске, где действуют строгие ограничительные карантинные меры. А у меня Таня (Воложосар – партнерша и жена – прим.) беременная, плюс я работаю на другой работе, связанной с телевидением, и мне невозможно год находиться в изоляции от семьи, дочери, поэтому мы не могли там все время сидеть.

Да и, наверное, с ума бы сошли, сидеть все время в «пузыре». Если сейчас перед Стокгольмом мы на неделю настраивались, специально к таким условиям готовились, то что говорить, если бы нам пришлось целый сезон «в пузыре» находиться. Поэтому в Новогорске мы не могли кататься, приходилось искать лед. Вынуждены были тренироваться в Сочи, и огромное спасибо федерации фигурного катания Краснодарского края, которая развивает парное катание, и благодаря обмену опытом они нас пустили на лед к своим парам, дали возможность кататься, хотя мы не представляем этот регион. Очень гостеприимно к нам отнеслись…

Проблем было много. Незадолго до чемпионата мира, в самый ответственный момент, когда должна была быть массированная «атака» на физическое состояние ребят по плану подготовки, Вова подхватил энтеровирус. Естественно, сил нет, симптоматика печальная, после болезни полное бессилие. А парное катание -- силовой вид спорта, партнеру сила нужна…

Но через тернии к звездам. Повторюсь, своим отношением, спокойным отношением, где-то даже философским, взрослым, в сложившейся ситуации ребята научились справляться с трудностями. В этом сезоне они вышли, как я говорю, из зоны комфорта, когда за тебя все делают, у тебя всё есть, финансирование, свой каток, и ты только приходишь и тренируешься... У нас такого не было. Ребята и деньги свои вкладывали, и ездили мы на соревнования, оплачивали Сережу, потому что он нам нужен был на стартах, а на его зарплату сложно ездить на такие турниры, как например, в Голландию. Мы скидывались на четверых как одна команда, вкладывались. Федерация чем-то помогала. Короче, выкручивались.

- Чемпионат мира в Стокгольме пройдет без зрителей. Думаю, поэтому вы решили поехать на турнир в Гаагу, чтобы понимать, как все будет?

-- Был ряд причин. Во-первых, Женя с Вовой не выступали даже на «Кубке Ростелекома», который в принципе был международный турнир, с иностранными судьями, приезжал технический специалист парного катания Принс из Голландии. И пусть в этом сезоне наш этап Гран-при проходил в измененном формате из-за ковида, но другие пары в нем участвовали, а у меня ребята выступили только в Казани и Челябинске, плюс Кубок Первого канала, где все равно была такая атмосфера, не совсем спортивная, и давление было не совсем таким, как на больших чемпионатах. Поэтому мы посовещались, долго думали и в последний момент все-таки отправили заявку на турнир, опять же федерацию напрягали с изменением своих решений, спасибо, что помогли. Тем не менее, я посчитал нужным поехать, потому что нам надо было посоревноваться с зарубежными парами, неважно, какого они были уровня, но это были не наши, не наша привычная атмосфера борьбы с питерскими парами. В Гааге было очень много судей, технические специалисты, которые, возможно, будут на чемпионате мира, и нам нужно было показать свой уровень. Да и ребятам тоже тяжело все время катать свои программы только на тренировках, хочется их где-то показать. В Гааге мы не были готовы на 100 процентов, но мы и не должны были быть в такой форме в тот период. Это был этап подготовки, где мы проверили себя. Мы откатали короткую программу вообще без разминки. Приехали на соревнования, которые начались чуть раньше, чем стояло в расписании, и опоздали на разминку. Вышли из машины, ребята надели коньки и прекрасно откатали короткую программу, что с точки зрения психологии, наверное, некую уверенность им должно дать. Произвольная прошла не без эксцессов. Но какие-то вещи они стали уже знать про себя: здесь пересидели, тут недоработали, слишком тренера много слушали, потому что и Сереге (Воронов – прим.) это был урок, а он в первый раз на чемпионат мира в роли тренера едет, и для него это было важно.
Если я уже более-менее пристрелялся, у меня и учителя были хорошие: с Ниной Михайловной (Мозер – прим.) разок постоял на чемпионате мира, потом с Мариной Олеговной (Зуевой – прим.), у нее учился. Они многое подсказали, показали, как надо и как не надо. И мне это надо Сереже как-то передать. Мы вместе будем на чемпионате, и он возьмет по неопытности что-нибудь сделает случайно и выбьет тонкий момент. Сережа должен был все это почувствовать. И в Гааге был такой момент. И с этой точки все было сделано правильно, потому что хорошо, что произошло там, а не на больших соревнованиях.

И плюс, конечно, нужно было послушать мнения специалистов. Я потом подошел ко всем судьям, техническим специалистам, там были все те, кто на чемпионатах работает, Вероник Флери из Франции, поляк Мариуш Зюдек, Йерун Принс… Мне нужно было получить от них обратную связь, услышать, над чем работать дальше. В Гааге судьи очень здорово отработали. Не было вообще вопросов. Где нам уровень не доставили, я и так видел, что мы потеряли. Все было честно, четко, жестко, объективно. И ребята сами на раскладке увидели, и мы тренеры увидели, где нам нужно добавить, где тонко и может порваться. Считаю, мы очень правильно сделали, что поехали на турнир.

- Ну и атмосферу соревнований с ограничительными мерами прочувствовали, что не менее важно.

-- В Гааге мы тоже отбывали карантин. Нельзя было передвигаться общественным транспортом. Либо своя машина, где только твоя команда, либо шаттл, который ходил перед каждым видом и после вида. Тесты сдавали дважды. Награждение было без награждающих: Вова и Женя сами повесили себе медали, букетики друг другу подарили, сфотографировались и круг проехали. Без гимна, без всего. Но это тоже была репетиция перед чемпионатом мира.