Люблю музыку и танцы за их амбивалентность. (https://sun9-49.userapi.com/impg/WBCdBO … type=album) Они говорят нам что-то, и говорят убедительно — а мы согласно киваем, ничего толком не понимая. 😁 Каждый музыкальный и танцевальный жест имеет свое "содержание" и свою цепочку ассоциаций и параллелей — но не имеет четкого словарного определения. Музыка и танец могут выразить столько всего и создать целые миры — но они никогда не скажут вам простого и понятного "дорогая, поставь, пожалуйста, чайник — чаю что-то захотелось!" (Пантомимой можно, конечно, и это сказать, но пантомима — это и не танец.)

Фигурное катание обладает в этом смысле уникальным потенциалом: качественные постановки могут активизировать силы обоих искусств и переплести цепочки смыслов в сложную нить повествования, в которой горизонты для интерпретации открываются буквально на каждом углу.

Гийом Сизерон и Стефан Ламбьель — пожалуй, две самых яркие звезды сегодняшнего мира профессионального фигурного катания — объединились, чтобы показать нам номер под Первую часть Симфонии №3 ("Симфонии скорбных песнопений") Хенрика Гурецкого. Здесь Богоматерь оплакивает страдающего на кресте Сына (или любая мать — своего умирающего сына: чувства здесь универсальны):

Мой сын, избранный и любимый,
Раздели с матерью свои раны

Центральный "жест" начала номера — опускающееся на руки Гийома безжизненное тело Стефана. Жест, поражающий своей экспрессией и амбивалентностью. Жест с совершенно бездонными возможностями интерпретации.

Естественно, проще всего найти в нем мотивы текста: безжизненное тело Христа на руках у... Богоматери? (Центральная картина верхнего ряда — "Пьета" Эль Греко.) Или все-таки предшествующий эпизод снятия с креста, где на месте Богоматери чаще всего появляются Иосиф Аримафейский и Никодим? (Верхний ряд, по бокам, слева направо: "Снятие с креста" Тинторетто и Понтормо.)

Кто-то может воскликнуть: "какое кощунство!". Да нет, в церквях танцевали еще в Средние века. Да и современные танцы не сторонятся духовной тематики. Так что почему бы и нет?

Но у этого жеста возможны и совершенно другие коннотации. Потому что жест универсален. Например, этот жест может передавать сам мотив страданий и даже, возможно, смерти. В известной картине французского художника Жана Брока, скажем, похожий жест изображен в сцене смерти Гиацинта (центр нижнего ряда): прекрасное тело пораженного диском Аполлона юноши безжизненно падает на руки влюбленного в него бога, совершившего роковой бросок. Некоторые мотивы те же: страдание, раны, смерть. Но смыслы, конечно, совершенно иные.

Во время просмотра этого изумительного номера, особенно в момент того самого хореографического жеста, мне вспомнилось еще кое-что: как я сидел в зале Лондонского Ковент-Гарден на премьере балета Уэйна Макгрегора "Woolf works", сделанного по мотивам романов Вирджинии Вулф. Один из центральных номеров первой части — по "Миссис Дэллоуэй" — па-де-де ветерана Первой мировой Септимуса Уоррена Смита и офицера Эванса. А один из центральных жестов этого дуэта — постоянное "заваливание" Септимуса на руки Эванса, который каждый раз пытается заново придать своему партнеру вертикальное положение (нижний ряд справа). В этом заваливании много смыслов, если учесть, что.... Эванс был убит в той войне; что он был другом и, возможно, любовником Септимуса; и что весь этот танец — мираж, галлюцинация. Эванс существует только в воображении Септимуса, который очень болен и страдает от контузии. И он колясочник, который бесконечно близок к тому, чтобы выброситься из окна и покончить с этой жизнью. Эти заваливания — погружение в реку Стикс: в память, воображение, видения.

В одном жесте пересекается очень много разных историй и разных мотивов, перед лицом которых зритель может почувствовать себя беспомощным, а может, наоборот, потянуть за все концы и размотать для себя длинный клубок смыслов.

А можно не тянуть, а просто посмотреть танец. Танцы, точнее — вместе с Ковент-Гарденом. Все это богатство будет в комментариях.

#балет #ГийомСизерон #СтефанЛамбьель #жесты