Петербургский фигурист Никита Володин под флагом Германии стал победителем финала Гран-при в паре с Минервой Фабьенн Хазе. Отдел спорта «Фонтанки» связался с ним и выслушал его историю.

Фигурист Никита Володин родился в 1999 году в Петербурге. До 2022 года он выступал в парном катании за Россию на международных стартах. На родине он долго и безуспешно пытался найти партнершу, от отчаянья даже звал в парное катание Евгению Медведеву, но все было тщетно. В итоге его пригласили в Германию попробовать покататься с Минервой Фабьенн Хазе. Получилось очень удачно. 8 декабря они под флагом Германии одержали сенсационную победу в финале Гран-при ISU в Пекине. Их общий результат за две программы составил 206,43 балла.

— В прошлую пятницу в России многие узнали о существовании такого фигуриста, как Никита Володин. Проснулись знаменитым?

— Думаю, обо мне и так знали многие. Потому что после юношеских Олимпийских игр тоже ездил на всякие интервью, радио, «Матч ТВ» и так далее. Но, конечно, наверняка успели немного позабыть. Конечно, мне было приятно, что в России снова заговорили, потому что я все равно русский человек. Моя родная школа, которая меня вырастила, — Академия фигурного катания — тоже делала пост, что они гордятся. Я всё читал, мне было очень приятно. Так что всё равно есть поддержка.

— Почти во всех заголовках стояли слова «сенсационно выиграли». А для вас насколько этот успех оказался неожиданным?

— Изначально мы понимали, что у нашей пары есть перспективы, но как будут оценивать — непонятно. И вот после первого соревнования в Италии мы поняли, что у нас есть хорошие шансы на достойный результат в этом сезоне. После двух побед на этапах Гран-при это ещё укрепило нашу решимость, но в финале была, скажем так, очень смазана подготовка, так как после Японии я заболел и всю неделю лежал с температурой перед финалом. И буквально за день-два до вылета у меня ещё была температура, и мы до последнего момента думали ехать или не ехать. Но в итоге решили побороться. И только в день соревнований мне, наверное, стало чуть получше и прошла температура, но я всё равно болел, наверное, это было заметно.

— Да.

— Вот... и произвольная программа очень тяжело далась. Поэтому, конечно, было максимальной неожиданностью, что мы ещё и выиграли. Хотя после проката мне было вообще ни до чего. Это все заметили, а я вообще ничего поделать не мог. Но сейчас, конечно, мы очень довольны и рады, что мы пошли на эту авантюру.

— Я даже не представляю, каково кататься в таком состоянии.

— Я думаю, в этом плане мне болезнь даже помогла, потому что не было никакого давления. То есть я думал о том, как себя немножко подлечить и как распределить силы, и в плане того, что мы выиграли короткую программу, это никак вообще на нас не давило, по крайней мере на меня лично. Так что, наверное, психологически это сыграло мне на руку.

— Как сейчас себя чувствуете?

— Сейчас намного лучше. Я вернулся в Берлин, и в первый день чувствую себя уже здоровым. Уже в пятницу мы будем выступать на национальном чемпионате.

— Жёсткий у вас график.

— Ну вот это последние соревнования в этом году будут. Потом отдых до чемпионата Европы.

— Кто из России вас ещё поздравил?

— Поздравил мой тренер Алексей Владимирович Соколов, который меня воспитал. Поздравил мой друг тоже, олимпийский чемпион Саша Галлямов, ну и многие другие ребята, фигуристы из России, с которыми я общался и по сей день общаюсь. Мы поддерживаем плотный контакт.

— Во сколько лет вы впервые оказались на катке?

— Меня привела на коньки бабушка в четыре года. Это был каток «Кристалл». Я думаю, его все знают, потому что очень многие там начинали. Он, по-моему, до сих пор работает. Мой первый тренер — Ольга Евгеньевна Дудина, она тоже преподаёт в Академии фигурного катания. Я отличался тем, что меня было не вытащить с катка. Я там играл в догонялки со всеми и так далее, но всегда шёл на лёд с радостью. В шесть лет, я прекрасно помню этот момент, на соревнованиях я занял третье место, и ко мне подошла Меньшикова Татьяна Анатольевна (директор Академии фигурного катания. — Прим. ред.) и сказала, что я — будущий парник. Вот как бы и всё. Естественно, в детстве никто об этом не думает, все хотят в одиночном катании чего-то достичь. Помню, как тогда обиделся на нее, а сейчас всегда вспоминаю ее слова. Да, вы были правы, Татьяна Анатольевна!

— Интересовались у неё, почему она тогда вам так сказала?

— Да-да-да, она тоже всегда это вспоминает. Потому что я был очень большой по сравнению с остальными мальчиками, фактурный, мышечный, и вот как раз это то, что нужно для парного катания. Крепкий высокий мальчик. Вот... и в десять лет я уже перешёл с одиночного в парную группу к Алексею Соколову. Четыре года я катался ещё в одиночном, но уже посматривал на парные элементы, что-то немножко пробовал. И уже ближе к 15 годам я встал в пару с Алиной Устимкиной, с которой мы достигли первых результатов — это второе и третье места на этапах юниорского Гран-при, четвёртое место в финале Гран-при и третье место на юношеских Олимпийских играх.

— У вас же с ней была очень перспективная пара. Почему распалась?

— Случилось то, что у девочек во время пубертата, скажем так, возникают определенные изменения. Мы очень долго пытались справиться с этими изменениями, но в итоге Алина решила, что она найдёт себя в шоу. Я остался в спорте искать дальше партнёршу.

— То есть она, грубо говоря, выросла резко, да?

— Резко выросла, да, и все парные элементы сразу же ушли, как это бывает, потому что в парах очень важна стабильность. И как бы вот с этим справиться не смогли, поэтому мы распались. И потом мне повезло очень быстро найти следующую партнёршу — Амину Атаханову, с которой тоже были большие перспективы. Мы сразу попали в сборную России, но там не сложилось со здоровьем у Амины. Она очень долго лечила спину и ногу (мы её ждали практически весь сезон), но так и не смогла вылечить и в итоге решила закончить со спортом, потому что здоровье не позволяет.

— И вам пришлось вновь искать партнершу…

— Да, потому что я не терял надежды. Я понимал, что могу делать все парные элементы и могу делать их на хорошем уровне, просто надо найти хорошую девочку. И мы нашли Таисию Собинину, с которой у нас, я считаю, получился достаточно продуктивный сезон в юниорах. Но, к сожалению, в конце сезона по здоровью Тасе запретили кататься. Я не буду разглашать, что там было, но врачи запретили, и это очень-очень долго лечится.

Сейчас я очень рад, что она поправилась и продолжает кататься. А у меня опять начались поиски партнёрши. На этот раз была кандидат Вика Васильева, которая была очень сильной юниоркой и выступала уже на международном уровне, выигрывала этапы Гран-при, была в финале Гран-при. На неё были большие надежды. Мы три месяца катались, то есть обучили её с нуля всем парным элементам до достаточно хорошего уровня, выступили неплохо в Казани. Но потом опять что-то происходит, и без объяснения рациональных причин она возвращается в Москву. И я опять остался один.

— На вашем месте многие бы отчаялись.

— Да, и я отчаялся в тот момент. Опять этот круг происходит, опять я ищу партнёршу. Но никого не нахожу. И меня приглашают в шоу партнёром к Юко Кавагути (двукратная чемпионка Европы, призер чемпионатов мира. — Прим. ред.). Очень знаменитая спортсменка, и, конечно, такой шанс нельзя было упускать: я всё равно катаюсь один. И практически год я катался с Юко в шоу, но периодически она ещё приходила на тренировки. Я много чего у неё взял в плане катания, в плане каких-то элементов. Хочется ей большое спасибо сказать.

— Знаю, что сама Юко Кавагути тоже о вас очень высокого мнения была уже тогда.

— Честно, даже когда я катался с Юко, мы постоянно приглашали её в спорт: «Не хочешь ли ты вернуться, Юко?» Я думаю, она хотела, но понимала, что всё-таки возраст и, возможно, здоровья не хватит. Она чуть-чуть переживала из-за этого, но я считал, что она могла вернуться и всё бы сделала.

— Ещё слышал историю про Ксению Столбову, что она тоже сокрушалась, что в свое время отказалась от того, чтобы встать с вами в пару.

— Да, к сожалению, с ней тоже не сложилось… Когда я был готов попробоваться, она уже окончательно решила закончить карьеру. А так, мне кажется, тоже был бы неплохой результат.

— И ещё момент. Правда, что вы даже Медведевой предлагали встать в пару?

— Это всё-таки правда. Вот понимаете, насколько я в тот момент отчаялся, что уже рассматривал вообще все варианты? Когда терять нечего, почему бы не спросить. Но, конечно, Женя сказала, что нет, что она даже не рассматривает, то есть не видит себя в парном катании.

— Резко отреагировала?

— Ну понятно, что она была немножко возмущена. В её статусе ей пишет, скажем так, неизвестный фигурист, о котором она не особо слышала. Может, знает, но… В целом она отреагировала нормально, абсолютно адекватно.

— А это какой год был?

— Это, наверное, был год 2019-й или 2020-й. Точно уже не помню, всё-таки столько времени прошло. 2019-й, наверное.

— Так... и тогда у вас возник уже вариант с немецкой фигуристкой Минервой, правильно ли я понимаю?

— Вот я, получается, год откатался в шоу, и буквально чуть меньше двух лет назад (в марте) мне позвонил тренер Минервы Дмитрий Николаевич Саввин, сказал, что есть неплохой вариант для меня и, по его мнению, у нас с ней должно неплохо получиться. После этого я, естественно, сразу в YouTube посмотрел все видео, как девочка прыгает, как она катается. То, что я увидел, мне очень понравилось, но обязательно надо попробовать покататься, почувствовать. После этого мы очень долго искали возможность для первой такой пробной тренировки. В итоге мне сделали визу, разобрались с билетами, и в июне (полтора года назад) я в первый раз вылетел в Берлин, и мы покатались пять дней. После чего поняли, что у нас есть потенциал и мы хотим вместе работать. Но на тот момент у меня уже был заключён контракт с «Навка Шоу» сроком на три месяца. В итоге я улетел, откатался три месяца в Сочи и вернулся только в октябре. И вот с октября, наверное, чуть больше года назад, мы только начали кататься и продуктивно работать. Параллельно мы ждали открепления от Российской федерации фигурного катания. По правилам нужно ждать два года после того, как ты был в сборной России, и эти два года у меня истекали в мае как раз. То есть мы собрали все элементы, и в конце мая я получил открепление. Мы были очень рады, потому что всё-таки ситуация сейчас в мире непростая. Спасибо большое федерации, что они отпустили чётко, по правилам и без всяких лишних вопросов.

— Вы подали заявку на открепление год назад, а карантин при смене гражданства длится два года. Ничего не понял.

— Получилось так, что я был в сборной с Викой Васильевой, когда мы закончили кататься; год я прокатался в шоу с Юко, то есть не вызывался в сборную; и поэтому, когда появился вариант с Минервой, мне оставалось подождать как раз ещё год.

— Всё, теперь понял.

— В этом плане тоже удачно совпало, что у нас было время проработать все элементы, поставить программы спокойно, никуда не торопиться и выходить уже в новый сезон сейчас в достаточно хорошей форме, готовыми.

— Опять же, учитывая политическую обстановку, не было к вам претензий по поводу того, что вот сбегаете, меняете гражданство?

— Нет, претензий не было, потому что всё сообщество парного фигурного катания меня знает, и знают, как я долго искал партнёршу, сколько я попыток сделал. От всех, кого я встречаю или с кем я работал в Санкт-Петербурге, я слышу только добрые слова. Все очень за меня рады, потому что я действительно к этому очень долго шёл, чтобы кататься на таком уровне, показывать такой результат. Потому что всё-таки я очень люблю фигурное катание и в душе никогда не хотел заканчивать.

— А были такие мысли?

— Ну вот как раз, наверное, работа в шоу была первым шагом к этому. Потому что шоу и спорт — это немножко разные вещи. В шоу есть больше возможностей заработать. Хочется еще сказать огромное спасибо «Навка Шоу» за предоставленную возможность, потому что деньги, которые я заработал там, очень помогли мне обустроиться в Германии первое время. Думаю, у всех такие мысли возникают, когда очень много попыток делаешь и никакого результата не получаешь. Очень сложно пробовать снова, и снова, и снова. Но сейчас я, естественно, очень счастлив, что не опустил руки.

— Как вы в Германии обустроились?

— Я живу в общежитии, у меня своя комната, большая достаточно. Есть все удобства: кухня, холодильник, вот всё что нужно, телевизор. То есть всё для жизни тут есть. Для спортсменов тоже: массаж, физиотерапия, доктора. То есть в этом плане всё очень хорошо, и нас поддерживают.

— А это какое-то спортивное общежитие?

— Да, мы тренируемся на базе «Спортфорум» — это база спортсменов. И как раз одна из ледовых арен для фигуристов находится здесь.

— Немецкий язык знали или по ходу пришлось учить?

— Немецкий язык я начал учить вот только пару месяцев назад. Весь год я учил английский, и с партнёршей общаемся больше на английском. Естественно, в планах у нас поехать на Олимпиаду, а для этого нужно получить настоящее гражданство. Сейчас как раз этим усиленно занимаюсь и учу немецкий.

— Сложно даётся?

— Непросто, непросто. Пока могу сказать, как меня зовут и пару крылатых фраз, потому что времени не так много с нашим плотным графиком. По сути, только сейчас, после национального чемпионата, у меня будет побольше времени позаниматься с репетитором, то есть спокойно всё это в голове разложить без суеты, что очень важно.

— В целом как жизнь в Германии? Были ли сложности из-за разницы в менталитете, в культуре?

— Естественно, культура спорта в Германии другая, как и в любой другой стране. И менталитет тоже другой. Но мне со всем помогает партнёрша. Она как моя вторая мама здесь в Германии. Если есть какая-то проблема, я сразу звоню ей, и она мне помогает со всем разобраться. Потому что я не владею свободно языком, не знаю каких-то правил, и вот она меня в этом плане обучает: что, как нужно делать, говорить и так далее.

— Как и за счёт чего живут спортсмены в России мы примерно представляем. А в Германии как все устроено? У вас тоже есть какая-то зарплата? Хватает ли ее?

— Есть зарплата, есть оплата спонсоров. Они очень неплохо помогают немецким спортсменам. А вообще самое нужное спортсмену, который только приехал, — это деньги на еду и на проживание. Тут у меня проблем не было — помогли заработки от участия в «Навка Шоу». Сейчас уже, понятно, после побед отношение совсем другое, скажем так, поэтому стало ещё проще.

— Понятно. Переехать в отдельную квартиру не хочется?

— На самом деле в общаге очень комфортно: у тебя своя комната и тебе всё предоставляется бесплатно. Поэтому пока нет такого желания, но, конечно, в будущем хотелось бы жить в квартире.

— Опять же примерно понятно, что такое общежитие в России, а как это выглядит в Германии?

— Вот как раз в Германии общежитие выглядит абсолютно по-другому. Это всё абсолютно новое, всё качественное. Я сам некоторое время жил в общежитии в России или ходил к своим друзьям из общежития. Конечно, тут всё абсолютно по-другому: всё новое, качественное, постоянно убирают, следят за всем. В общем, чистота и порядок, как принято у немцев, — вот что я очень люблю.

— Как семья и друзья из Петербурга отнеслись к переезду?

— Они за меня очень рады, потому что моей семьей очень много было вложено в этот спорт. Меня мама и бабушка спонсировали: мама работала, бабушка водила на тренировки. И сейчас они безмерно счастливы, что я могу себя реализовать, то есть всячески меня поддерживают.

— Не могу не задать вопрос: а с папой что?

— Папа тоже в Петербурге, но они с мамой давно в разводе, и с папой мы всё-таки контакт не поддерживаем. Только поздравляем друг друга с днём рождения, и на этом как бы всё.

— А учитывая допинговые дела, не было ли к вам подозрительного отношения в Германии?

— Нет-нет. Я стою на учёте в системе ADAMS, нас периодически приходят проверять. Никаких проблем с допингом у меня не возникало никогда.

— Слышали, наверное, разные критические высказывания канадской фигуристки Меган Дюамель о российских спортсменах. Она, в частности, рассказывала, что они там что-то подозрительное пьют. Вот цитата: «Я знаю некоторых фигуристов, которые там тренировались и потом вернулись. Они рассказывали, что во время тренировок им давали пить вместо еды какое-то вещество наподобие чёрной смолы. Они даже не знают, что это было, но я об этом слышала». К вам подобных вопросов никогда не возникало?

— Нет-нет, ко мне не возникало. Честно, я даже ни с чем подобным не сталкивался и даже не понимаю, о чём идёт речь, хотя тренировался в России почти всю свою жизнь.

— И вас никогда не поили черной смолой?

— Нет, чёрную смолу не пил.

— Финал Гран-при вы уже выиграли. Что дальше? Понятно, что об олимпийском золоте мечтают все, но теперь, наверное, эта мечта стала чуть более осязаемой?

— Конечно, это мечта любого спортсмена, я более чем уверен. Бабушка с детства в меня это вдалбливала: «Ты должен стать олимпийским чемпионом». И вот, наверное, этот стержень, который был заложен, помогал мне сохранить мотивацию и продолжать несмотря ни на что. Естественно, сейчас эта мечта стала чуть более реальной. Мы с партнёршей шаг за шагом будем к ней идти. Сейчас после национальных стартов будем готовиться к чемпионату Европы, который пройдет 7 января, а дальше будем смотреть по ситуации.

— Все идет к тому, что вы можете оказаться одним из немногих фигуристов из России на Олимпиаде, хоть и под флагом Германии.

— Честно, не знаю, об этом даже не думал. Естественно, хочется соревноваться со всеми сильнейшими в мире спортсменами. Мы с партнёршей очень ждём возвращения сильных пар из России и усиленно к этому готовимся.

— Был нашумевший материал журналиста Филиппа Херша, который констатировал падение уровня выступлений зарубежных фигуристок без россиянок. В парном катании ситуация лучше?

— Уровень международных стартов хороший, есть конкуренция. Даже вот посмотрите финал Гран-при: была очень интересная борьба, интрига сохранялась до последнего момента. Наверное, как раз такой уровень конкуренции важен. В России тоже высокий уровень конкуренции, хотя он всегда был очень высоким. Поэтому я не могу сказать, что фигурное катание деградировало, потому что сейчас появляется много новых сильных пар. Взять даже нас с Минервой.