Любые истории начинаются обычно с рассказа о событии, тем более, главные новости страны. Но сегодня я решил начать с истории, которая лично меня просто потрясла. И я хочу, чтобы она потрясла и вас. И не только потому, что она, эта история, про женщин, а завтра 8 марта. А потому, что все вы знаете о результатах этой истории, но мало кто знает о причинах и истоках. А это, согласитесь, несправедливо.

Вечерний прогон программ для каждого из учеников и учениц Этери Тутберидзе – самый волнительный момент всего дня. И для олимпийской чемпионки Алины Загитовой тоже.

«Как только она делает первый шаг на лед, у меня сразу сердце замирает — у меня, я уже сколько лет у нее тренируюсь, а у меня все еще такое бывает. Иногда она заходит, и я в ступор встаю: что делать? Что делать?» – говорит Алина Загитова.

Боятся ли они ее? Нет. Ей восхищаются, ее любят и уважают.

"Справедливая, требовательная; целеустремленность, терпение - большими буквами; красивая; человек умеющий добиваться успеха», – говорят о своей наставнице Анна Щербакова, Евгения Медведева, Александра Трусова и Алена Косторная.

Этери Тутберидзе тренирует на небольшом катке на юге Москвы. В ее группе два десятка учеников. Медведева и Загитова в представлении не нуждаются, но здесь и кроме них есть настоящие звезды. Вот, например, 13-летняя Александра Трусова. Пока Загитова оттачивает программу, которая принесла ей олимпийское «золото», Саша, победительница юниорского финала Гран-при у бортика непринужденно делает четверной прыжок. Для ясности: во всем мире кроме нее четыре оборота делает только еще одна 13-летняя ученица Этери Тутберидзе, Аня Щербакова. Обе выполняют элемент мужской программы, который не все мужчины делают так чисто и стабильно, как эти девочки.

«Я стараюсь, наверно, воспитать правильно, вот именно воспитать. Я ничего не требую, на самом деле. Я добиваюсь того, чтобы спортсмен сам, чтобы его не устраивало невыполнение домашнего задания. Чтоб он от этого чувствовал себя гадко», – говорит Этери Тутберидзе.

Сейчас в это сложно поверить, но даже Алине и Евгении не всегда хватало выдержки, чтобы соответствовать планке Тутберидзе. За два года до Олимпиады Загитова уже собиралась возвращаться в Ижевск, заканчивать с фигурным катанием, когда после перелома руки и ноги перестала прыгать — пришла на каток прощаться.

«Так как я еще не любила работать, не получалось у меня, не складывалось все это. Я пришла, подарила цветы, и Этери Георгиевна видимо что-то такое увидела во мне, что видит, наверное, тренер. Она сказала – давай, попробуй еще раз», – рассказывает Алина Загитова.

Медведева тоже когда-то часто падала на тренировках. Чтобы поставить ученицу на ноги, Этери Тутберидзе придумала прием, который назвала «Женя в кляре» - вывалять подопечную в снегу на ледовом катке.

Как бы она ни хотела дать каждому ученику в равной степени, но столько любви и терпения, как Женя Медведева, не получил от нее, наверно, никто. Все-таки уже одиннадцать с половиной лет вместе.

«Этери Георгиевна – это человек, который меня вырастил, и без нее не было бы сейчас вот этого всего. И дальше вместе пойдем, без сомнений», – говорит спортсменка.

«Конечно, как дочь. Она со мной сколько часов, сколько лет, сколько времени провела; наверное, даже я ее где-то больше воспитывала», – говорит тренер.

В скромном кабинете, который Тутберидзе выделили только год назад – большое совместное фото с Женей с еще одной фигуристкой, родной дочерью Дианой. В детстве она много болела, но мама не сдалась, первый раз поставила дочь на коньки в 1 год и 10 месяцев. А в четыре года взяла к себе в группу.

«Мне бы очень хотелось, чтобы у нее сложилось в спорте, и тогда я бы могла сказать спокойно, что испытание матери я вынесла. Как мать спортсменки, потому что это отдельное испытание», – говорит Этери Тутберидзе.

Этого — тренерской работы, которая приносит не только зарплату – Тутберидзе не хватало с тех пор, как она закончила карьеру фигуристки. Оказавшись в двадцать с небольшим в США без копейки, на городских катках она была вынуждена давать уроки всем подряд.

«Мне очень не нравилось кататься там, допустим, с дедушкой, который, я понимала, это ни к чему не приводит, а мне просто казалось, что ему просто приятно рядом со мной кататься и держаться за меня. Мне это было неприятно. Все там как-то для меня сводилось к зарабатыванию денег, это неинтересно», – говорит Этери Тутберидзе.

Как и все в 90-е, она выживала — сорвавшиеся гастроли в США обернулись тем, что группу российских фигуристов поселили в общежитии для бездомных и кормили в церквях. Этери Тутберидзе пережила теракт — взрыв в Оклахоме в 1995 году, 168 погибших, под семь сотен раненых, и она среди них. Но Тутберидзе продолжила идти к цели — упорная с детства. Пятый ребенок в простой московской семье, в пять лет она собралась и поехала на тренировку одна через весь город. Уже тогда не могла пропустить.

«Мама позвонила с работы и сказала: Этеречка, тебя никто не сможет сегодня отвести на тренировку, поэтому все, раздевайся. Я сказала, да я готова, я все помню. Все, я поехала. Она что-то начала там кричать в трубку, что нет, нельзя, но все, я захлопнула дверь, потому что я поняла, что я опаздываю», – вспоминает она.

С тех пор в ее характере ничего не поменялось.

«Если у меня есть какое-то умение, а мне кажется, оно у меня есть, наверное, я в ответе перед богом за это умение, и я должна им правильно распоряжаться и стараться сделать чуть больше, чем мне даже кажется», – уверена Этери Тутберидзе.

Вернувшись в Москву с Олимпийских игр в свой день рождения, она поехала на каток, потому что там ее ждали ученики, которых она делает чемпионами не строгостью, как кажется многим, а иначе.

«С любовью. С любовью к этому делу, с любовью к этим спортсменам, к этим детям с любовью», – говорит она.

Но самое важное – Этери Тутберидзе никогда не говорит на тренировках во всеуслышание. Ведь это ее секрет.