ЧЕТВЕРНОЙ ВЫБРОС ДЕЛАТЬ НЕ БУДЕМ

    – Успели порадоваться тому факту, что в рейтинге ISU вы сейчас находитесь на первом месте?

    Морозов: – Болельщики и друзья присылали скрины, приятно, конечно, но особого значения этому не придаем.

    – Как обстоят дела с постановкой программ и подготовкой к новому сезону?

    Морозов: – У нас две новые интересные программы. И нам самим нравятся, и федерации. Надеемся, они будут успешными. Короткая программа – классика, произвольная – веселая, можно сказать. Какие конкретно, пока говорить не будем, подождем до сентябрьских прокатов.

    – Постановщик Петр Чернышов?

    Морозов: – Да, в этом году он ставил нам обе программы. В прошлом году попробовали короткую, получилось хорошо, поэтому решили в этом году сделать уже две.

    – Костюмы уже пошили?

    Тарасова: – Нет, пока в раздумьях, подбираем эскизы, просматриваем варианты. Пока можем их себе представить только примерно.

    – В прошлом сезоне вам пришлось поменять костюмы к произвольной программе.

    Тарасова: – Да, первые оказались неудачными, и нам сказали поменять их, вторые тоже не понравились, но не было ни времени, ни возможности сделать новые…

    – Есть особенно любимые костюмы?

    Тарасова: – Прошлогодний к короткой. Еще я очень любила черный костюм к юниорскому танго и персиковое платье для юниорской произвольной программы, которую нам ставил еще Макс Траньков.

    Морозов: – К прошлогодней короткой ирландские костюмы были прикольные, но в принципе все неплохие.

    – Планируете как-то особенно усложнять программы в новом сезоне?

    Морозов: – Набор прыжков и многооборотных элементов останется прежним, доработаем более простые элементы типа вращений.

    – Четверной выброс делать не будете?

    Тарасова: – Подкрут – да, выброс – нет.

    – Как относитесь к мнению относительно вашего четверного подкрута: зачем они берутся его делать, если за хорошо исполненный тройной можно получить больше баллов?

    Тарасова: – Наличие этого элемента само по себе говорит об уровне пары, ведь он сложнее и оценивается выше. А дальше все уже зависит от нашего исполнения, будем стараться сделать его как можно чище.

    Морозов: – Это часто зависит от исполнения, поэтому иногда за него никакие надбавки не идут. И если делать четверной только на тренировках без соревнований, то будешь долго его вписывать в программу.

    АЛЕНА БЫСТРЕЕ ВЫУЧИТ НЕМЕЦКИЙ, ЧЕМ РОБИН РУССКИЙ

    – Не обидно было слышать мнение, что произвольная программа у вас была гораздо слабее, чем у всех основных конкурентов?

    Тарасова: – Это просто критика, которую надо учитывать, и не повторять таких ошибок.

    – А в ходе постановки этого не ощущалось?

    Тарасова: – Да с этой программой вообще долгая история получилась. Мы ее поставили сначала под одну музыку, потом федерация посмотрела и пришла к выводу, что музыка – не формат. В результате пришлось ее менять, и вышло все довольно скомканно.

    – А в какой момент федерация оценивает программы? И есть ли после этого время что-то поменять?

    Тарасова: – Нашу программу оценивали в июле, когда мы были на сборах в Сочи, туда приезжали представители федерации и зашли к нам на тренировку посмотреть. Тогда нам и cказали, что ее нужно менять. В итоге подделали программу под музыку.

    – Какое время требуется на то, чтобы довести произвольную программу от идеи до показа на соревнованиях?

    Морозов: – Примерно месяц...

    Тарасова: – Постановка нынешнего макета программы с Петром Чернышовым заняла две недели. А дальше будем только дорабатывать к сентябрьским прокатам.

    – Расскажите про тренировки с Робином Шолковы. На каком языке обычно общаетесь?

    Тарасова: – На английском.

    – Имеющихся знаний хватает для общения?

    Тарасова: – Ну у меня чуть похуже, начальный уровень, у Володи – получше. Объяснить Робину что-то могу, и мы друг друга понимаем.

    – А по-русски?

    Тарасова: – Шолковы, бывает, скажет: "Привет", "Доброе утро". Он ведь тоже учил русский.

    – Не зря же катался с Аленой Савченко.

    Морозов: – Быстрее Алена выучит немецкий.

    НИКОГДА НЕ СИДЕЛИ В ЗАПАСЕ С МЫСЛЯМИ: "С НАС НЕ СПРОСЯТ"

    – Комфортно ли вам находиться в статусе лидирующей российской пары?

    Морозов: – Мы всегда стремились быть первыми, даже когда нас никто не рассматривал всерьез. Комфортно, когда ты лидер. Плюс мы никогда не сидели в запасе с мыслями: "Мы вторая-третья пара, и ничего с нас особо не спросят, так лучше". Мы всегда настраивались только вперед, только на борьбу за лидерство.

    – Готовы к конкуренции с Ксенией Столбовой и Федором Климовым? Ведь в прошлом сезоне они были несколько в тени. И ощущается ли между вами напряжение на тренировках?

    Тарасова: – Мы катаемся с ними в разное время и на льду не пересекаемся. Я думаю, на соревнованиях будет все видно.

    – Какая атмосфера царит в вашей группе?

    Тарасова: – У всех дружеские отношения, всегда встречаемся где-то, а соревнования – это единственное место для соперничества. Но на тренировках всегда интересно следить за тем, что делают твои соперники, и сравнивать. Это всегда держит в тонусе.

    – В прокате пары всегда есть место персональным ошибкам... Когда сам откатался идеально, а партнер что-то сорвал, не появляется ощущение обиды?

    Тарасова: – Если катаешься в паре и происходит ошибка, виноваты оба, даже если это был сольный прыжок. И каких-либо обид в таких случаях не может возникать. А вообще все зависит от отношений в паре. У нас никогда не было ощущения, что мы могли быть где-то выше. И такого, чтобы кто-то кого-то упрекнул, тоже не было никогда.

    Морозов: – Мне кажется это вообще непрофессионально.

    – Успеваете что-то друг другу подсказать во время проката и скорректировать программу в случае форс-мажора?

    Морозов: – Исключительно по мелочам. Может, подравняться как-то, один маленький шаг. Глобально переделать что-то мы не сможем. Ведь программа поставлена на максимальном уровне сложности, который возможен для нас в данный момент. Коррективы мы можем обсудить разве что в раздевалке минут за 15 до выхода на лед.

    ЧЕМПИОНАТ МИРА ДЛЯ НАС ЗАКОНЧИЛСЯ ХОРОШО

    – Было ли на прошлом чемпионате мира ощущение, что сложность программ зашкаливает?

    Морозов: – Тяжело делиться своими впечатлениями от этого турнира, потому что из-за травмы не совсем получились и произвольная, и короткая программы, причем на самом пике нашей формы! Выступили хорошо, но ведь были и соревнования, где мы катались лучше... По ходу сезона мы понимали, что растем в техническом плане, и нашу пару начали воспринимать по-другому. Уже как лидеров. Травма, конечно, подпортила впечатление от сезона, но даже с ней мы сделали все сложные элементы и ничего не упростили.

    – Самый нервный старт прошедшего сезона?

    Морозов: – Как раз чемпионат мира. Когда выходишь и не знаешь, можешь ты что-то сделать и будешь ли вообще выступать. Ведь Жене после травмы все зашили, вкололи обезболивающие, и первое время она ничего не чувствовала. Но, понятное дело, действие препаратов заканчивается, и, как себя потом травма может повести, никто не знает.

    – Осталась ли досада, что это произошло ?

    Тарасова: – Закончилось все хорошо.

    Морозов: – И да и нет. Мне кажется, за обе программы можно было набрать больше баллов и в целом откататься чище и раскованнее. Хотя могли и вообще не выступить.

    НА БАНКЕТАХ МЕНЬШЕ ВСЕГО ОБЩАЕМСЯ С АМЕРИКАНЦАМИ

    – Довольны распределением этапов будущей серии "Гран-при"?

    Морозов: – Да, но перед распределением ситуация была сложной. Выбирали два этапа китайцы, потом немцы, а нам то, что останется. А порядок в этом году перетасовали, ведь сначала шли этапы в Америке, Канаде, в Европе два этапа и азиатские. А сейчас один этап в Америке, другой в Азии. Мне кажется спортсменам будет не очень удобно летать. А нам повезло с распределением.

    – Волнительно будет выступать перед домашними трибунами?

    Морозов: – Возможно. Но в большей степени все зависит от подготовки. Когда ты хорошо готов и все элементы выполняются на автомате, без разницы, где выступать.

    – Расскажите о своем участии в командном чемпионате мира.

    Тарасова: – Это было что-то новое!

    Морозов: – Мы были на нем в первый раз и в Японии. Страна такая необычная плюс уже не соревновательная атмосфера, когда отпуск уже не за горами, и все спортсмены ходят счастливые. Никто из зарубежных спортсменов уж точно серьезно не настраивался.

    – Что запомнилось больше всего?

    Хором: – Наш Kiss and cry (зона "Поцелуев и слез". – Прим. "СЭ")!

    – Вы же выиграли приз за него...

    Морозов: – Да! Приз зрительских симпатий. В конце, на банкете, когда было награждение команд и нашу сборную наградили за лучший командный дух.

    – Ожидали получить этот приз?

    Тарасова: – Ребята рассказывали, что этот розыгрыш проходит ежегодно и выбирается команда с лучшим kiss and cry. И в этом году наши были настроены выиграть это звание с первых дней. Мы тоже старались, помогали как могли.

    – Расскажите про атмосферу послесоревновательных банкетов.

    Тарасова: – Сначала идет официальная часть, куда приглашают всех судей, спортсменов...

    Морозов: – Представители ISU произносят речь, представители страны – хозяйки турнира, потом фуршет, напитки и музыка.

    – Кто с кем обычно тусуется?

    Тарасова: – Все расходятся по компаниям, по сборным. Мы общаемся со всеми плюс с итальянцами и французами, с которыми знакомы по сборам.

    Морозов: – Правда, в меньшей степени почему-то с канадцами и американцами.

    ВЫБРОС – ЭТО НЕ ПРОСТО КИНУЛ И КУРИ СЕБЕ В СТОРОНКЕ

    – Как отдохнули?

    Тарасова: – Нам дали двухнедельный отпуск, на 12 дней мы летали на Бали c компанией друзей из нашей тренировочной группы. Отдохнули хорошо, восстановили силы, накупались. Отдых удался!

    – Было уже состояние: все, надоело отдыхать, хочется на лед?

    Тарасова: – Когда мы прилетели с Бали, то сразу отправились на сборы в Кисловодск, где льда вообще не было. Вот тогда-то и возникло ощущение: я хочу на лед, а не просто бегать по стадиону!

    – В отпуске были особые задания от тренеров по поддержанию физической формы?

    Тарасова: – Не то чтобы… Просто у тебя самого есть голова на плечах, и ты понимаешь, для чего тебе необходима оптимальная форма.

    – В какой момент вы поняли, что из любительских занятий фигурным катанием может вырасти что-то большое?

    Тарасова: – Я, наверное, решила это для себя, когда уехала из Казани в Москву. Ведь я понимала, что назад дороги нет, а нужно идти только вперед.

    Морозов: – Когда заканчивал школу и был выбор: поступать в обычный институт и получать знания или кататься. В этот момент я оказался на перепутье. Либо спорт, либо получение профессии.

    – Пока не думали о получении высшего образования?

    Морозов: – Учиться никогда не поздно.

    – А насколько это реально в графиках ваших тренировок?

    Тарасова: – Чтобы учиться, нужно этому полностью отдаваться… А мы приходим домой с тренировок полностью уставшие, делать ничего не хочется. Только лечь спать…

    – Родители следят за вашими выступлениями?

    Тарасова: – Конечно, болеют, но стараются нас меньше трогать. Находят все в интернете, читают по ходу соревнований. Но когда мы с мамой созваниваемся, говорим на отвлеченные темы.

    – Владимир рассказывал, что в его карьере был момент, когда его партнерша из Екатеринбурга с мамой жила у него дома, но у него было четкое ощущение, что она ему не подходит. Как в итоге удалось сказать "прощай"?

    Морозов: – Нас просто поменяли партнерами, и история разрешилась сама собой. Там и тренер видел, что мы не подходим…

    – Со всеми своими предыдущими партнерами удалось расстаться мирно, никто не остался в обиде?

    Тарасова: – Я до Вовы каталась только с Егором Чудиным, и так получилось, что у него был вариант уйти в шоу, а мне предложили выступать с Володей. В итоге мы спокойно разошлись без обид.

    Морозов: – Я обиженным не остался, могу сказать точно!

    – Владимир в свое время начинал заниматься хоккеем. Никогда не жалели, что выбрали менее денежный вид спорта?

    Морозов: – В детстве воспринималось все совсем по-другому. Я катался не в школе, а в подготовительной группе. И ставку не делал на то, что стану профессиональным фигуристом. Просто так все сложилось удачно!

    – Не секрет, что вас связывают отношения и за пределами льда. Это упрощает или усложняет все в работе?

    Морозов: – Скорее упрощает, потому что Жене я могу сказать то, чего не сказал бы просто партнерше. Можно общаться более откровенно. Ведь относишься больше уже как к родному человеку, и какое-то неосторожное резкое слово будет восприниматься совсем иначе. Но эта резкость не так страшна, как недосказанность. А сложности они всегда есть.

    – Появилось особое чувство ответственности в наиболее опасных элементах, в которых многое зависит от вас?

    Морозов: – Само собой. Партнер зачастую переживает даже больше за свою напарницу. Когда девочка летит в выбросе, ты мысленно напрягаешься, чтобы она выехала. Это не просто кинул и отдыхай, кури себе в сторонке. Ответственности с переживаниями всегда поровну.

    Екатерина ЧЕРНЯВСКАЯ